«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

объясню.

– Не пойти ли нам дальше? – предложил Петижан.

– Я иду с вами, – сказал Анна.

– Хочу попросить вас об одной вещи, – начал археолог.

Они снова пустились в путь, на этот раз втроем. Анна возвышался над своими спутниками на целую голову. На свою собственную, если быть точным до конца.

– Я хочу попросить вас ничего не говорить Анжелю, – сказал археолог.

– Не говорить о чем?

– Что Рошель свободна.

– Но ведь это его обрадует!

– Мне бы хотелось, чтобы Рошель узнала об этом первая.

– Почему?

– Потому что такая уж это деликатная вещь, – сказал археолог. – Я думаю, если сказать Анжелю сейчас, то это не решит проблемы.

– Да? Ну хорошо! А потом-то я могу ему сказать?

– Само собой, потом можно, – согласился археолог.

– В целом картина такая: сначала я предупреждаю Рошель, а затем только ставлю в известность Анжеля, верно? – спросил Анна.

– Да, именно так и надо поступить, – вмешался Петижан. – Представьте себе, что, обрадовав Анжеля и не успев еще ничего сообщить Рошель, вы неожиданно передумаете. Вам-то что, с вас как с гуся вода. А для Анжеля это будет новым ударом.

– Да-да, конечно, – согласился Анна.

– По правде говоря, не в этом истинная причина, – сознался археолог, – но истинную причину вам знать необязательно.

– Ничего, с меня и этого довольно.

– Благодарю, – сказал Атанагор. – Так я рассчитываю на вас.

– А теперь пойдемте смотреть негритянку, – сказал Анна.

III

Так, к примеру, в рубрику «Балет» входят все имеющиеся у нас записи балетной музыки; эту рубрику вы легко найдете в разделе классики по алфавитному каталогу на слово «балет».

Каталог «Филипс», 1946, с. III

Рошель увидела входящего Дюдю. Скорчившись от боли и держась рукой за низ живота, другой он опирался о дверной косяк и стены. Кое-как доковыляв до своего кресла, он рухнул в него без сил. Глаза директора часто мигали, а лоб собирался в складки, морщившие привычную вялую гладь кожи.

Рошель бросила работу и встала. Она не любила Дюдю.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она. – Вам плохо?

– Не прикасайтесь ко мне, – поспешил остановить ее Амадис. – Меня ударил один из рабочих.

– Может, вам лучше лечь?

– Вы мне ничем не можете помочь. Физически. Все остальное подождет.

Он осторожно пошевелился.

– Я так хотел встретиться с Дюпоном.

– Кто это, Дюпон?

– Повар археолога.

– Где же мне его искать?

– Он, должно быть, все еще с этим пакостником Жирдье… – с трудом выговорил Дюдю.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – предложила Рошель. – Я могу заварить вам чай из эдреантов.

– Ничего не надо, – сказал Дюдю.

– Как хотите.

– Спасибо.

– О, я предлагаю это вовсе не для того, чтобы сделать вам приятное, – сказала Рошель. – Я совсем вас не люблю.

– Знаю, – сказал Амадис. – Хотя принято думать, что женщинам нравятся гомосексуалисты.

– Разве что тем, которые не любят мужчин. Или склонны обобщать.

– Говорят также, будто женщины проникаются к ним доверием, потому что могут не опасаться приставаний с их стороны и всяких прочих неожиданностей.

– Ну, если они красавцы, то может быть, – сказала Рошель. – Только я ничуть не опасаюсь приставаний. Мне нравится, когда ко мне пристают.

– Кто же еще, кроме Анны, имеет на вас виды?

– Вы задаете бестактные вопросы.

– Теперь это не имеет значения, – сказал Дюдю. – И Анна, и Анжель стали для меня обыкновенными людьми. Я их уволил.

– Анна вовсе не пристает ко мне, – объяснила Рошель. – Он со мной спит. Он меня трогает. Мнет.

– Значит, это Анжель к вам пристает?

– Да, – сказала Рошель, – с моего на то согласия. Он, правда, с виду не такой силач, как его друг. И потом, вначале мне больше нравился Анна. Потому что он не такой сложный.

– Вы находите Анжеля сложным? А по-моему, он лодырь и кретин. Но внешне куда приятней, чем Анна.

– Он не в моем вкусе, – возразила Рошель. – Хотя в целом он тоже ничего.

– И вы могли бы с ним спать?

– Разумеется, могла бы! – сказала Рошель. – Теперь уже могла бы. От Анны больше ничего не добьешься. Еще немного, и он совсем выдохнется.

– Я вас так подробно расспрашиваю, потому что вы для меня являетесь частью совершенно чуждого мне мира. Я пытаюсь понять.

– Вспомнили, что вы мужчина, потому что получили по тому месту? – спросила Рошель.

– Мне очень больно, и сейчас я невосприимчив к иронии, – сказал Дюдю.

– Можно подумать, все только и ждут, чтобы над вами посмеяться. Если хотите знать, мне это глубоко безразлично!

– Замнем для ясности, – сказал Дюдю. – Так вы говорите, что Анжель пристает к вам? Скажите, вам это неприятно?

– Нет. Он мне нужен, так сказать, про запас.

– Но он, наверно, страшно ревнует.

– С чего вы взяли, что он ревнует?

– По аналогии. Я очень хорошо знаю, что бы я сделал с Жирдье, будь моя воля.

– Что бы вы сделали?

– Убил бы. Забил бы до смерти. Бил бы его ногами в живот, пока всего не размазал бы.

– Анжель не похож на вас. Он не такой горячий.

– Вот тут вы ошибаетесь. Он не простит Анне.

Рошель посмотрела на директора с беспокойством:

– Вы ведь не взаправду так думаете?

– Взаправду. Есть только один выход. Да мне-то какое до этого дело? Вы что думаете, я нарочно вас пугаю?

– Вы так говорите, будто и впрямь знаете, – сказала Рошель. – Наверное, вы хотите поймать меня на удочку. Имейте в виду: загадочным видом меня не проведешь.

– Да нет у меня никакого загадочного вида. Просто мне больно, и я кое-что понимаю. Кстати, как там ваша работа?

– Все готово, – сказала Рошель.

– Сейчас будет другая. Возьмите блокнот.

– Вам, кажется, лучше?

– Балласт прибыл, – сказал Дюдю. – Надо выписать шоферам зарплату и предложить им работу на железной дороге.

– Они откажутся, – сказала Рошель.

– Берите карандаш и пишите, что я скажу. Можно так предложить, что не откажутся.

Рошель сделала несколько шагов по комнате и вооружилась блокнотом и карандашом. Водрузив локти на стол и обхватив голову руками, Дюдю немного помедлил и начал диктовать.

IV

– Вот это я понимаю, – сказал аббат Петижан. – Действительно первоклассное святое деяние.

Анна, археолог и аббат неспешно возвращались из хижины отшельника.

– А негритянка-то, негритянка… – говорил Анна. – Святые угодники!

– Ну-ну, успокойтесь, – сказал археолог.

– Клода Леона не трогайте, – предупредил аббат. – С негритянкой он и сам неплохо управляется.

– О, я бы охотно протянул ему руку помощи, – сказал Анна.

– Рука – это не совсем то, чем он орудует, – заметил аббат. – Надо было смотреть внимательней.

– Ого, ну ничего себе!.. – воскликнул Анна. – И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я уже